Он купил грехи другого.
(Воспоминание Велвла Кижнера).

Эта печальная история произошла в 1883 году в моем родном городе Бричаны. Двух трагических героев этой истории звали Ицик. Продавцом грехов был Ицик-Хайм-Херш-Лейб, или Ицик из почтового отделения. Сколько я его знал, он никогда не опускал рук в холодную воду, всегда ходил сытым, хорошо выпившим, со здоровым, настоящим русским лицом, ездил на извозчике, и для него всегда всё было хорошо в этом мире. Он никогда не задумывался о том, что его ждёт в другом мире.

Когда Ицик-Хайм-Херш-Лейбу исполнилось шестьдесять лет, он начал думать: обязательно придет день, когда ему придется отчитаться; он никогда не делал мицвот [добрых дел], и грехи у него были пудовые... и он должен был найти способ избавиться от них. И как говорится, ищите, и вы найдете, и он действительно нашел. И здесь начинается трагическая история:

Это был 17-й день Тамуза [дата начала трехнедельного траура по разрушению двух святых храмов]. Ицик-Хайм-Херш-Лейб узнал, что Ицик Моше Пройкес нуждается в деньгах.

Был когда-то город...
- (Воспоминание Михаэля Черкиса)

Мои воспоминания уходят примерно на 25 лет, с раннего детства до моего отъезда - не так уж много изменений произошло во внешнем облике Бричан. Эти воспоминания о Бричанах прошлого я посвящаю как памятник своим братьям и сестрам, друзьям и знакомым, чтобы нацистские враги были стерты без милосердия. Пусть навсегда будут благословенна память их жертв.

В центре Хотинского округа, между реками Прут и Днестр, в окружении лесов, проточных рек, садов и лугов, и окрестных селений, населённых валахами и русинами был мой маленький городок Бричаны.

Бричаны были открыты для ветров со всех четырех сторон, и три моста соединяли город с близкими и дальними окрестностями.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Шломо Вайсберга).

За почти три года нашего пребывания в аду Транснистрии, ни на один день не прекращалась грызущая тоска по родному городу Бричаны, из которого нас так страшно вырвал кровавый враг.

Когда мы были освобождены, земля под нами фактически горела от желания вернуться домой. Но советские власти не дали разрешения на возвращение сразу же, под предлогом того, что дороги были переполнены военными, и на них не было безопасно. Но мы не могли ждать, поэтому даже с опасностью для жизни мы прорвались сквозь все ограничения и вернулись домой...

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Шломо Вайсберга).

Когда Красная Армия отступила, наш город остался нетронутым (когда они покинули Хотин и Липканы, они сожгли города). Большая часть еврейского населения, зная, что их ждет от румын и немцев, ушла с Красной Армией. Но на берегу Днестра, в Непоротово, группа бричанцев, словно русские, создала своего рода комитет, который решал, кто имеет право пересечь Днестр и спасти свою жизнь, а кто нет. Так они исключили всех, по их собственному мнению, "буржуев" или сионистов. Среди прочих, Люсик Шварц и его семья вернулись, как и Меир Снитивкер и его семья, чтобы позже стать человеческими жертвоприношениями Транснистрии.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Тани Фукс)

...Они забрали нашего хорошего друга, Мехеле Вольштейна, и его сына Лойсика, несколько врачей, учителей и других. После этого приехала старая няня Люсика и рассказала нам, как она своими глазами видела гору трупов на реке Прут, и первым трупом, который она увидела, был Люсик, а вторым - Мехеле. Мы просто не поверили ей... не хотели верить; но это была правда, ужасная правда; позже мы в этом убедились.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Йосефа Гурвица)

Уже в самом начале войны по румынскому радио несколько раз прозвучало заявление маршала Антонеску о том, что "те, кто плюнет в румынских военных, сотрут плевок своей кровью". Мы, евреи, прекрасно понимали, что это значит... Всего год назад в Бессарабию вошли советские войска, и в то время часть нашей молодежи с восторгом принимала их, открыто смеялась над отступающими румынскими военными и даже взяла часть их лошадей и повозок и раздала их крестьянам близлежащих деревень. Это было сделано, честно говоря, только некоторыми юношами, но теперь, конечно, все евреи должны были заплатить за это, и именно так произошло.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Дони Сапир - Фурман).

21 июля тяжелые облака покрыли наш город. Из уст в уста передавалось, что нас собираются депортировать. Сердце не хотело в это верить, но 22 июля, когда мы увидели, что евреи соседних городов Сокиряны и Липканы сконцентрированы в нашем городе, мы поняли, что наша судьба тоже предрешена. На следующий день крестьяне из окрестностей, которым была дана свобода деятельности, пришли, чтобы ограбить нас. Ограбление длилось три дня. Я сбежала и спряталась в доме христианского знакомого. Когда я вернулась, то обнаружила в доме полное разрушение, осталась только разбитая посуда.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Якова Акермана).
Я помню смерть Давида Рабиновича, сына Р. Шалома. Уходя из города, он взял с собой два тяжелых мешка, полных священных книг, и ни при каких обстоятельствах не хотел оставлять их на дороге. Кроме того, несмотря на сильную жару, он был одет в два-три пальто. Таким образом, он нес тяжелый груз из последних сил. Он умолял помочь ему нести мешки, но никто не слушал его, потому что каждый был загружен своими узлами. Ему удалось перейти мост через Днестр, но на расстоянии нескольких сотен метров от него, на подъеме к селу Козлов, он упал и умер. Его могилу выкопали в том месте, где он упал.

Воспоминания о Холокосте.
- (Воспоминание Шломо Вайсберга)
Был в Северной Бессарабии город, который назывался Бричаны. Это было процветающее поселение, которое насчитывало около десяти тысяч евреев. Они жили здесь на протяжении многих поколений, жили активной и самодостаточной жизнью, строили и организовывали социальные учреждения образования, здравоохранения, экономики и религии до тех пор, пока не наступил горький период, и они были жестоко уничтожены. Город был разрушен в течение нескольких дней, труд многих поколений был разрушен и ограблен, а опустевший город был очищен от еврейских жителей, которые были изгнаны.

- (Воспоминание Шломо Вайсберга).
В 1940 году, когда Красная Армия вошла в наш город, люди, которые были известны как "левые" и "толпа", которая тащилась за ними, вышли приветствовать войска. Они забирались на танки, обнимали и целовали солдат, предложили свои услуги. Они вели командиров к домам богачей и в магазины, чтобы запастись добычей. С их помощью Советами были конфискованы государственные учреждения, такие как сберегательно-кредитный фонд и школы. Они также пытались превратить Большую синагогу в "Дом культуры", но не смогли этого сделать из-за объединенной оппозиции еврейских жителей.

Члены семьи Берштейн были одними из первых, у кого было конфисковано имущество, дома и всё, что в них находилось. Главы семей были арестованы и отправлены в тюрьму, где они встретили свою смерть. По неизвестным причинам не был арестован только Лейба Берштейн. Он бродил по улицам, как тень, в ожидании своей судьбы.

Однажды утром нас вызвали на массовый митинг на площади пожарных. Все горожане пошли туда, и вот рядом со мной стоит Лейба, подавленный и белый, как мел. Выступающие восхваляют новый режим и напоминают нам, что мы должны быть благодарны за освобождение и радоваться тому, что мы оставили рабство ради свободы. Все аплодируют, я смотрю на Лейбу, а он хлопает и ликует с энтузиазмом, как никто другой.

- (Воспоминание Аарона Коэна).
Начало 1917 года принесло эхо революции даже в наш маленький, далекий город. Падение Николая II ознаменовалось массовой демонстрацией, в которой приняли участие черкесы и турецкие солдаты, дислоцированные в городе в качестве кавалерийской бригады. Кроме того, в ней приняли участие общественные организации: ремесленники "Фарейн"; сионистские общества ("Пирхей Цион", "Говорящие на иврите"), которые несли сине-белый флаг; приказчики; а также члены социалистического Бунда. Во главе шла ветеран революции Катя Гинзбург, которая была акушеркой по профессии, ранее, во время революции 1905 года, она предстала перед судом и была заключена в тюрьму.

Истории о попытках погромов (я пока не нашёл данных или воспоминаний о состоявшихся погромах в Бричанах до 1941 года).

- (Воспоминание Довида Безнасси).

В последний день Песах, 5663 [1903] года, в Кишиневе произошел страшный погром, который взбудоражил весь мир. В Бричанах, как и во всех других городах, глубокая боль погрома сопровождалась страхом, что, не дай Б-г, то же самое произойдет и у нас. И, конечно же, очень скоро произошел инцидент, который мог привести к ужасной кровавой бане.

Был один молодой человек по имени Йоселе, принявший христианство. В один из базарных дней,, этот новообращенный пришел со своей не-еврейской женой и несколькими её родственниками из деревни, выгнал свою мать из дома и поселился в доме, под предлогом того, что это его наследство от покойного отца.

Р. Шимшон Аарон Полонский, Рав Теплик - Иерушалаим.

Р. Шимшон Аарон Полонский родился в 5636/1876 году в городе Волынь, под Черкассом, Киевской области. Его отец, Р. Авраам Ицхак, был известен как талмид-хахам.

Еще в юности Рав Шимшон Аарон считался гением. Он был учеником Р. Авраама Шмуэля Блехмана (Реб Альтер Константинер), одного из ведущих поским Украины, а позже стал его зятем.

В возрасте 20 лет Рав Шимшон Аарон был назначен Равом в Мидове Киевской области. Примерно через пять лет он стал Равом в Теплике. Там он прославился как посек. Был в тесном контакте с другими Ребе региона: Сквирер Ребе, Толнер Ребе и др.

В предыдущем посте было несколько упоминаний, на которых я хотел бы остановиться подробнее.

- Нисе Бэлцер.
(Из Википедии)
Нисн Спива́к, более известный как Ни́се Бе́лцер (из Бельц - город в Молдове, не путать с Бэлз; в разные периоды жизни был известен также как Ны́се Ке́шенэвер, т.е. из Кишинёва и Ны́се Барди́чевер, т.е. из Бердичева; 1824, Новая Мышь, Новогрудский уезд, Минская губерния — 1906, Садгора, Австро-Венгерская империя) — еврейский кантор и композитор литургической музыки, один из наиболее известных канторов своего времени.

Несколько недель назад я нашёл книгу воспоминаний выходцев из моего штетла, изданную в 1964г. в Израиле, переведённую на английский и выложенную на сайте jewishgen.org. Воспоминания, в которых штетл живёт полноценной еврейской жизнью, со своими радостями, горестями, конфликтами. Карта старого довоенного городка, на которой всё узнаваемо. несмотря на то, что большая часть была разрушена и перестроена. И истории...

- Большая Синагога (Воспоминание Довида Безнасси).

По рассказам моего деда, большой Бриченский шул простоял уже около 150 лет (по другим более или менее точным сведениям, шул был построен в 5586-7 годах; 1826 году). Он был построен из камня, большого и высокого. У входа в шул был балкон, затем вы вошли в коридор, из которого с обеих сторон были две маленькие синагоги. Вы спустились на пять ступеней и вошли в большой храм.