- (Воспоминание Шломо Вайсберга).
В 1940 году, когда Красная Армия вошла в наш город, люди, которые были известны как "левые" и "толпа", которая тащилась за ними, вышли приветствовать войска. Они забирались на танки, обнимали и целовали солдат, предложили свои услуги. Они вели командиров к домам богачей и в магазины, чтобы запастись добычей. С их помощью Советами были конфискованы государственные учреждения, такие как сберегательно-кредитный фонд и школы. Они также пытались превратить Большую синагогу в "Дом культуры", но не смогли этого сделать из-за объединенной оппозиции еврейских жителей.

Члены семьи Берштейн были одними из первых, у кого было конфисковано имущество, дома и всё, что в них находилось. Главы семей были арестованы и отправлены в тюрьму, где они встретили свою смерть. По неизвестным причинам не был арестован только Лейба Берштейн. Он бродил по улицам, как тень, в ожидании своей судьбы.

Однажды утром нас вызвали на массовый митинг на площади пожарных. Все горожане пошли туда, и вот рядом со мной стоит Лейба, подавленный и белый, как мел. Выступающие восхваляют новый режим и напоминают нам, что мы должны быть благодарны за освобождение и радоваться тому, что мы оставили рабство ради свободы. Все аплодируют, я смотрю на Лейбу, а он хлопает и ликует с энтузиазмом, как никто другой.

Йосеф Розенблатт был в числе тех, кто предвидел будущее, и постарался получить особые привилегии от следующего режима. Для этого он помогал и поддерживал коммунистическое движение во времена румын, оплачивая членские взносы в этом движении. Однако, когда пришло время расплаты, он одним из первых был депортирован в Сибирь со своей семьей.

Через несколько дней после прихода Советов у дочери Файвела Шнайдера родился сын. Она заявила, что не будет обрезать сына. Все настойчивые мольбы ее родственников и моэля Лейбиша, который предложил заплатить ей за обрезание сына, не помогли. Она твердо стояла на своем мнении и не давала разрешения на проведение церемонии, которая противоречила ее коммунистическим взглядам.

Исраэль Грузман сразу же был принят на работу главным бухгалтером (таких специалистов не хватало), но, вместе с тем, его часто приглашали в НКВД для допросов. Он не рассказывал семье, в чем его обвиняют и чего они от него требуют; стал грустным и подавленным, и однажды утром было сообщено, что Грузман повесился в своём доме. Позже мы узнали, что в НКВД потребовали, чтобы Грузман работал на них и дал им имена людей, которые выступали против нового режима.

В доме сапожника Карла была основана молочный комбинат. Директор, который был одним из лидеров компартии, решил, что ему нужна дополнительная комната для кабинета. Он вызвал Шалома Гузмана, который жил по соседству, и попросил сдать комнату в его доме. Гузман объяснил, что у него семья из девяти человек и двух комнат, которые у него есть, едва хватает для него и его маленьких детей. Тем не менее, он дрожащим голосом сказал: "Ради правительства я готов пожертвовать одной из своих комнат". Вскоре директор снова вызвал Гузмана и потребовал сдать вторую комнату на том основании, что семья Гузмана мешает ему работать. Гузман плакал и умолял, рассказывал о своем положении, о том, как он и его семья остались без средств. Его семье нужен хлеб, и у него нет денег, чтобы платить за квартиру в другом месте. Директор разгневался и начал кричать: "Это значит, что вы против советской власти!". После этого, в одну из ночей, Гузмана с семьёй депортировали в Сибирь...

В ту ужасную ночь, около 70 членов НКВД рассеялись по всему городу. В сопровождении своих еврейских последователей они постучались в двери тех, чьи имена оказались в списке, и приказали им приготовиться к отъезду в течение нескольких минут. Около восьмидесяти человек, целые семьи, были погружены в вагоны и отправлены на вокзал, а оттуда... Во многих случаях семьи были разлучены и отправлены в разные места.

Вот неполный список изгнанников (по моей памяти - Ш.В.):
- Йосеф Кауфман (Йосл Фейкис) и его семья;
- Исраэль Кауфман и его семья;
- Мордехай Пен и его семья;
- Хаим Киршнер и его семья;
- Мошке Кац и его семья;
- Шалом Гузман и его семья;
- Йосеф Розенблатт и его семья;
- Ицхак Фукс и его семья;
- Х. И. Губерман и его семья;
- Давид Ледршиндер и его семья;
- Мишель Моргенштерн;
- Фрида Гальперина и ее сын;
- Жена Лёни Зильбера.
До этого несколько человек, таких как доктор Трахтенбройт, семьи Берштейн и другие, были арестованы и депортированы. Это были "буржуи", "враги народа". Их отправили в Сибирь, где они нашли свою смерть. Лишь немногие из них выжили.
Только на следующее утро жители города узнали, что произошло той ночью. Шок и невозможность в это поверить были ужасны. Был общий страх перед тем, что может случиться дальше. Мы были убеждены, что это только начало...

Мой сын Зизи был активистом движения "Хашомер Хацаир" в Черновцах. Мы получили новости, что он продолжает свою подпольную сионистскую деятельность. Это было чрезвычайно опасно, и несколько его друзей были схвачены и исчезли... Невозможно описать тот шок, который охватил мою семью. Меня вызвали в НКВД и они приказали мне немедленно написать сыну и потребовали, в качестве приказа отца и матери, прекратить опасную работу и переехать в другое место или вернуться домой, где он будет находиться под присмотром своей семьи. Я был взбешен и взволнован тем, что был вынужден писать ему, но я не писал, чтобы он прекратил свою деятельность. Я только попросил его быть осторожным, а также напомнил ему, что рассказывали о Рабби Акиве: когда его казнили, его тело рвали железными крюками, и он с любовью принимал страдания. Его ученики сказали ему: - Рабби, разве до такой степени? Он сказал им: "Всю свою жизнь я беспокоился о стихе "всей душой твоей, даже если они отнимают у тебя душу". И я сказал себе: смогу ли я когда-нибудь исполнить эту заповедь? И теперь, когда я, наконец, в состоянии выполнить ее, разве я не должен?" Ответ от моего сына пришёл быстро: отец, я впечатлен вашими словами, но я буду продолжать идти по пути, который выбрал, до конца. В Черновцах ему удалось пережить тяжелую руку советской власти, но он не смог пережить гетто в Кирилловичах, где погиб мученической смертью.

Мешулам-Зуше (Зизи) Вайсберг (Воспоминание Шломо Вайсберга).
"Я не отдам свою жизнь задаром". - Эти слова он повторял в дни страданий и скитаний по дорогам Украины. Когда ходили слухи, что на обратном пути из Могилева в Атаки немцы утопят всех евреев в Днестре, он собирался утащить с собой хотя бы одного своего угнетателя.

Он должен был сделать "алию" в 1940 году, но был активистом "Хашомер Хацаир" и потребности движения задержали его, а тем временем власть сменилась, и в Бессарабию вошли Советы. Его сионистская деятельность не прекратилась и перешла в подполье, пока не появились убийцы. Когда депортировали евреев из Копайгорода (Транснистрия), он не захотел мириться с ожиданием смерти от голода и болезней и решил бежать и найти более безопасное место. "Если это вообще возможно, - сказал он, - чтобы добраться до более безопасного места, я приложу все усилия, чтобы спасти вас от этой темной ямы". Ему удалось добраться до Кирилловичей, и там он был убит вместе с остальными еврейскими жителями этого штетла. Очевидец, один из немногих выживших, рассказал, что его бросили в массовую могилу, но он выпрыгнул и начал бежать. Его ранили выстрелом в ногу, связали. заткнули рот кляпом и бросили обратно в яму, похоронив заживо. Ему было 22 года...